[Antall]

Коала возможно доживает свои последние безработные деньки. И возможно, что на следующей неделе она уже выползет на работу.
Заканчивается моя годичная халява.
И по сему мне пока что еще скучновато
А не поиграть бы нам.
В зарядку для мозгов...кто хочет. Я даю вам тему для краткого рассказика. А вы мне его пишете. Жанр определяю или я, или вы.
Ну в ответ я тож чето могу написать, но сразу говорю. Я не великий писец, и пишу корявовато. Вообщем у кого есть желание - вперед!!

Comments

[Александрийская Рулетка]

Я хочу.)

[Antall]

Александрийская Рулетка, Я ожидапа только тебя. Потому как никто больше и не сподобится
Вот тебе задание.
Название такое
"Один день из жизни хозяина фабрики кошмарных игрушек" . Жанр - комедия

[Александрийская Рулетка]

Ну пиздец... я комедии сроду не писала.) Ну ладно, тогда без обид - виват черному юмору! Скоро будет работа, хотя и короткая)

[Antall]

Александрийская Рулетка, Ну я и не сомневалась,что оно так и будет. Давай, порадуй коалу

[Александрийская Рулетка]

Часть первая

Один день хозяина фабрики кошмарных игрушек

Комедия

— Иваныч! Иваныч!
Зычный бас инженера разносился по пустым помещениям фабрики с самого утра. Некоторые, коих мы не будем здесь упоминать, сказали бы, что басить и раздаваться, пусть и в ширину, бас, как и его обладатель, начали еще с детства. Но кто ж их будет слушать, каких-то там неупомянутых?
Инженер бегал по складу в одних трусах, подозрительно выпирающих в паху, и размахивал чем-то пушистым, отдаленно напоминающим косую белку или ядерного мутанта после всемирной катастрофы на планете. Большое, мохнатое, цвета выблеванного винегрета, оно печально трясло длинными облезлыми ушами в такт прыжкам и ужимкам инженера.
Вообще-то, Михайло Завывако был человеком хорошим, неглупым и даже умеющим читать что-то, кроме порнокомиксов. Последние он трогательно хранил под матрасом, чтобы подлая и бесноватая жена Зинка не уничтожила в порыве ревности. Проводя волосатым пальцем по изображению изображениям женщин в этих комиксах, Завывако пускал скупую мужскую слезу, а после убирал комиксы журналы обратно — совершенно неподходящие, с точки зрения инженера, планировки комнат убивали любое мужское желание, вызывая только слезы.
— Иваныч! — на какой-то особо высокой ноте взвыл Михайло, тряхнув кошмарной пегой белкой в руке. — Ну где ты ходишь, скотина старая?
Старая скотина ходила в это время в своем кабинете, . правдаПравда, только по диагонали, но приседая и дергая глазом. День у хозяина фабрики кошмарных игрушек не задался еще со вчерашнего вечера и бурных возлияний в те часы.
В пять утра на мирно спящего обладателя целой фабрики игрушечной индустрии со шкафа, сломав полку с кубками за самый уродский дизайн, на Иваныча свалилась толстая кошка Матрена, угодив хозяину точно на мочевой пузырь и тем самым испортив одним махом не только выставку достижений в виде ряда наград, но и свеже заправленную постель. Он с тоской посмотрел на огромное желтое пятно, издевательски расползающееся по простынипростыне, и пошел в душ.
Выйдя из ванной, Иваныч осознал, что если он не желает появиться пред своими подчиненными в попискивающем и тянущем ручки от грязи нижнем белье, то ему придется либо надеть юбку, либо пойти так. Бросив суровый взгляд исподлобья на далекий и замогильно тихий индустриальный городок, славящийся своей суровостью, он попытался не слушать, как от трескучего мороза стонут провода редких линий электропередач.
— Ничего, прорвемся, — подбодрил он себя сквозь клацающие от холода зубы и отправился на работу. Делать было нечего, а утро было испорчено.
Быстрым аллюром добравшись до фабрики, Иваныч привычным жестом отколол со штанов намерзший за время прогулки лед, услышав какой-то новый звук. Директору фабрики показалось, будто где-то пониже пупка что-то явственно треснуло с тонким звоном и подозрительным хлюпом. Побелев, посинев и даже позеленев слегка, Иваныч дрожащей рукой вытащил из кармана брюк яйцо. Хрупкие от мороза кусочки скорлупы с острыми поблескивающими краями укоризненно смотрели на Иваныча, едва не терявшего сознание от факта случайной самокастрации. Он трогательно сжал их в кулаке, семенящей походкой войдя в свой кабинет на первом этаже. И только после того, как он махом осушил пол-литру, Иваныч узнал в скорлупках куриное яйцо, видимо, засунутое его младшей дочкой в карман. «Мстила за новую серию игрушек», — подумал Иваныч с умилением, и на пару секунд потерял сознание от счастья.
Очнулся он от того, что сжимал перепачканной в разморозившемся от тепла яйце рукой свои причиндалы, счастливый и по-детски довольный.
— Опять новые замеры снимаешь? — спросил его Михайло, зайдя в кабинет начальства. Иваныч стыдливо убрал руку из брюк, тут же протянув ее старому другу и соратнику. Михайло как-то странно покосился на ладонь шефа.
— Охренел? — только и выдал он. — Породниться хочешь?
Иваныч перевел взгляд на ладонь, все еще выпачканную содержимым куриного яйца, и смущенно оттер ее о кресло, на котором и сидел. Кресло молча, даже не чавкнув, сожрало новую порцию грязи.
— ЧП у нас, — коротко сказал Михайло. Хозяин фабрики непонимающе уставился на инженера.
— Пиздец, ёб твою мать через парадигму! — взревел инженер, исподволь наблюдая за реакцией Иваныча. Хозяина проняло. Он вскочил, пробежался по столу, задумчиво сожрал пару карандашей, и только потом вежливо осведомился:
— А что случилось?
— Нас ограбили, — хмуро сказал инженер. — Со склада все вынесли, даже скулодрыгов.
Вот тут Иваныч побледнел реально.
Ладно там еще какие-нибудь мохножоры, с радужными, вырвиглазными, кислотными или просто гладко-склизкими на ощупь расцветками. Ладно грыблыщи с этими их перьями на хвостах, из которых, сказать по правде, и оставалось-то всего два перышка, торчащих в разную сторону.
Даже смирные и суровые не по-детски зигули, выкрашенные в серый цвет и покрытые для удобства бетонной крошкой.
Но скулодрыги! Эти прекрасные, милые, совершенно новые игрушки! С привлекательной ценой (спрессованные опилки после употребления разными животными стоили почти бесплатно), с потрясающе подобранным окрасом шкурки (видок такой, будто наркоман сплюнул в урну), с безупречным балансом для детских рук (если эти руки бывалого дрочилы после смены у фрезеровочного станка), подкупающие умиленными мордочками и трогательными лапками (если треснуть крокодила утюгом и этим же утюгом ему все конечности переломать, будет смотреться примерно так же).
Иваныч был безутешен. И самое главное, он никак не мог понять, кому могло понадобиться столько игрушек? Праздники давно прошли. Их фабрику не грабили даже в перестройку и во время голода после развала страны. Детские дома и садики для малоимущих уже пять лет исправно закупали их продукцию для своих воспитанников, чтобы те даже думать не смели открывать глаза в тихий час.
Школы и интернаты платили Иванычу немалые деньги за аренду некоторых линий игрушек в рекламных целях своих методов воспитания. Плакат «это было до нас», где изображались ряды продукции Иваныча, висел на каждом унитазе в городе.
Даже полиция и прокуратура не стеснялись иногда закупать несколько экземпляров новых поделок гения инженерии и предпринимательства, чтобы пугать ими своих несговорчивых клиентов.
Даже мамы все как одна на ночь говорили своим детям:
— Будешь вредничать и спать не будешь — куплю тебе игрушку с фабрики, что стоит за городом, между мусоросжигательным заводом и крематорием.
После этого молодым родителям следовало адски восхохотать и, громко хлопнув дверью, убежать подальше, оставив чадо дышать через раз и только жопой.
А тут… трагедь такая, что и страховка не поможет. Хотя…
Иваныч вспомнил, с какой радостью страховщики, осмотрев с пятой попытки всю продукцию фабрики (пришлось извести на них три пузырька валокордина) оформили страховку на неимоверную сумму.
— Звони агентам! — треснул кулаком по столу Иваныч. В повисшей тишине Михайло мог слышать, как с тихим хрустом отваливаются от пальцев чешуйки засохшего яйца…
Обещанный рассказ. Вчера не успела закончить.)

[Александрийская Рулетка]

Весь не влез, тут продолжение

Часть вторая

Страховщики на слово не поверили, пришлось принимать их лично. Но, выслушав предстоящую процедуру доказательств, что не сам себя он ограбил, а людьми подлыми был бит нещадно, Иваныч присмирел и от страховки отказался. Доказать живому разумному существу, что его поделки могли кого-то заинтересовать для грабежа, не смог бы даже сам господь бог.
К обеду Иваныч сдулся окончательно. Ему уже трижды звонили из городской психиатрической больницы, уточняя, будут ли в этом месяце новые поставки его пушистых пособий для студентов-медиков по изучению шизофренического бреда в разных стадиях. Был звонок от вежливого гражданина, интересовавшегося своевременностью выполнения договора о все той же поставке партии игрушек для одного маленького, но очень полезного в сотрудничестве государства в далекой Мексике. Иваныч даже не удивился, когда вежливый гражданин с ярким акцентом упомянул что-то о несчастных детишках, вынужденных играть в снеговиков из запасов картеля, поставляющего этот самый снег из Колумбии, вместо привычного прохождения полосы препятствий с выпрыгивающими из зарослей игрушками Иваныча и его гениального инженера Завывако.
Последним был звонок генерала Онанищенко, в приказном порядке попросившего Иваныча отправить им двести упаковок новейших игрушек водолазиков-волосатиков для тренировок психической устойчивости десантников-водолазов.
Михайло все еще бегал по фабрике, оглашая ее матюками, слюнями и прочими выделениями разума и организма.
К вечеру в кабинете хозяина фабрики появился гость. Маленький, похожий на тумбочку, карлик с неимоверно широкими плечами, на которых сидела круглая голова, совершенно лишенная шеи. Карлик был облачен в хорошо пошитый дорогой костюм и курил толстую сигару, провоняв едким дымом все вокруг.
— Зыдыч, ты что ли? — грустно вздохнул Иваныч, увидев гостя. — Ты, демонятина поганая, тоже поглумиться пришел? Или это ты и спер все со склада? — поддавшись паническому бреду, внезапно прищурился Иваныч, насупившись. — Так ты знай, десять лет с подписания контракта еще не прошло! Неча тут мне подставы подставлять, подлянки подлянить и…
— Разборки разбирать, — закончил за него хриплым прокуренным басом Зыдыч, флегматично посматривая на пузырящегося хозяина фабрики. — Вот ты мне скажи, мужик, оно мне всралось, твоих уродцев пиздить? Да я бы их даже в руки взять побоялся. У нас, если хочешь знать, твоими поделками мелких демонят пугают до профузного поноса.
— Ну а чо тогда приперлся, паленая ты святой водой гнидища? Думаешь, кончится фантазия Михайло? Да он еще столько таких зверенышей понаделает, что весь твой ад завалит и еще на рай останется.
Зыдыч только криво усмехнулся. Когда Иваныч пришел к нему, скажем так, с деловым предложением обмена души на успех в бизнесе, демон тогда подумал, что это самое банальное, что может попросить мужик за сорок. Исключая лекарство от простатита, бабу или новую тачку.
Но когда Зыдыч увидел, на что он подписался, он выдернул со своей жопы последние три волоса. Причем, без наркоза. Сам, бля. Без ансамбля.
Иваныч хитро, по-казачьи, закручивая ус, улыбался, и каждый месяц уже почти десять лет кряду подсовывал на реализацию в цех адской кухни всё новые и новые рисунки и проекты Завывако.
Разборные пауканы, шерстяные водомерки, опарышевые головастики, даже чужого сумел воссоздать. Да так, что новое воплощение этой животины, похоже, навсегда отпугнуло расу милых рептилоидов из фантастики не только от планеты Земля, но и вообще из данной галактики. Облаченный в розовое бикини, чужой смотрел на всех из-под длинных накрашенных ресниц, кокетливо роняя кислотную слюну на специальную тарелочку в своих когтистых руках. На тарелочке, придавленные пресс-попье, лежали овощи и фрукты, а по каемочке шла надпись: «Геноцид теперь банановый!»
Зидыч тяжело вздохнул, пытаясь избавиться от кошмарных воспоминаний о том, что приходилось воплощать в жизнь, чтобы отработать свою часть контракта. На глазах демона выступили слезы…
— Короче, чо предлагаю, мужик, — старательно скрывая заинтересованность в голосе, сказал демон. — Давай я тебе все найду, на склад верну, в лучшем виде оформлю…
— А я тебе что? — тут же перестав убиваться, вскинулся Иваныч, подергивая глазом.
— А ты мне… — демон попытался страшно улыбнуться, сверкнуть глазами и адски расхохотаться. — А ты завязывай, нахрен, со своими фантазиями, ладно? — как-то жалобно попросил он. — Ну не могу я больше, не могу! — взорвался Зидыч. — Не могу детям в глаза смотреть, когда они твоих поделок больше сатаны родного боятся. Жена уже даже не пилит, просто не разговаривает. Это, в общем-то, и хорошо… — внезапно подумал демон. — А с другой стороны, негоже как-то, чтобы люди твоих игрушек больше демонов боялись, усираясь даже от воспоминаний о них.
Иваныч задумался, впав в катотонический ступор. Зидыч терпеливо ждал. Где-то вдалеке слышался стихающий голос инженера, охрипшего и осипшего от постоянных стенаний за целый день.
— Или продай мне своего инженера, — предложил демон. — Раз уж его не остановить, так пусть хоть на нас работает, а не в рай попадает от неистребимого желания делать хорошее для людей. Я все, конечно, понимаю. Милосердие там, любовь к ближним, они же недалекие… но психопат-рецидивист, которому при рождении мозг щипцами через уши обратно запихали… это как-то перебор для благородного порыва делать детские игрушки.
— Почему детские? — не понял Иваныч. Зидыч насторожился.
— Недетские? — подозрительно переспросил он. Иваныч заржал в голос.
— Ну, ты даешь! Ну, придумал! — всхлипывая, утирал он слезы, размазывая их по щекам. — Зидыч, ты дебил совсем? Ты где таких детей видел, кроме закрытых психлечебниц, которые бы не ссались только от одного вида какого-нибудь там скулодрыга?
Теперь задумался демон.
— То есть, ты хочешь сказать, что я семь лет подряд обеспечивал продажу кошмарных игрушек не для детей? Не творил зла, пугая маленьких? Не являл им воплощения ада, пусть и слегка преувеличенные? Так чо я продавал-то тогда?!
— Модные образы для программы «Снимите это немедленно!» и для проекта «Дом-2», — смущенно произнес Иваныч.
Зидыч побледнел, побурел, посинел и выпустил из широких ноздрей клубы серного пара. Он махнул рукой, растворяясь в тумане, и тут же Иваныч услышал долгий протяжный вол инженера, радостно улюлюкающего где-то на складе.

— Иваныч, Иваныч! — орал инженер. — Иди сюда, где тебя носит? Смотри, — он продолжал трясти недобелкой в руках, то и дело проверяя еще одну, запиханную в трусы для сохранности. — Нашлось, все нашлось!
Он радостно поцеловал вислоухое создание в подхвостье…

[Antall]

Александрийская Рулетка, Это гениально. Я в восторге просто. Блин ну офигенно же. Я прямо все все представила вживую. Ты блин ващееееееееееееееееееее...порадовал каоалу то...
Единственный мой, кто коалу радует

[Александрийская Рулетка]

Antall, ну я ж старалась. А то ты там грустная такая коала сидишь, надо было порадовать))) На здоровье, в общем. гы)
Спасиб)